admin

Шумер-Аккад

Черты раннединастического периода проникают на юг и получают свое развитие в аккадское время, период первого объединения Двуречья под властью аккадца Саргона Древнего (около 2400 г. до н. э.). Однако никоим образом нельзя объяснить одним только местным северным влиянием перемены, которые происходят в искусстве этого времени: ни шумеры, ни шумерские традиции подавлены не были. А памятники искусства носят совершенно новый характер. Достаточно сравнить рельеф аккадского времени - стелу Нарам-Суэна со «Стелой коршунов», чтобы убедиться в этом.

Стела царя Нарам-Суэна из желтого песчаника  также посвящена теме военной победы над горными племенами - луллубеями. Удачно выбранная форма памятника - в виде возвышающейся горы - как нельзя более соответствует идее и сюжету произведения - победоносного похода в горы. Также соответствует теме горного похода ритмичная, четко динамичная композиция, сменившая повествовательные регистры на рельефах более раннего времени. Мы видим воинов аккадского войска, карабкающихся цепочкой по крутым склонам. Мускулистые стройные тела воинов пластичны, прекрасно моделированы (но рельеф не такой высокий, как в периоды культур Урук-Джемдет-Наср). Совершенно неожиданным и новым приемом (до ассирийских рельефов Синаххериба более не использовавшимся) является введение в композицию элементов пейзажа: кривые, изогнутые деревья лепятся по краям горных склонов.

Фигура правителя несколько увеличена по сравнению с фигурами воинов, как и в шумерских рельефах. Однако сделано это гораздо более умело и не бросается в глаза: центральная сцена композиции с изображением Нарам-Суэна и двух луллубеев просто как бы выделена первым планом.

Не только рельеф, но и немногочисленные дошедшие до нас образцы круглой скульптуры, как и прекрасные памятники глиптики аккадского времени, позволяют отметить ряд устойчивых и характерных черт, свойственных именно искусству этого периода: отказ от искусственной ритмизации, меньшую условность, динамичность композиций, правильную передачу пропорций человеческого тела, прекрасно моделированного, интерес к героизированной личности.

Все эти черты, конечно, не случайны и определенно связаны с теми серьезными переменами, которые в аккадское время происходят буквально во всех сферах общественной и экономической жизни Двуречья.

Своеобразие и новый подход к искусству Сказались и в глиптике. Аккадские печати  поражают смелостью и законченностью композиции - без загромождения пространства лишними деталями, без опасения оставить незаполненной какую-то часть плоскости.

В аккадский период решается проблема размещения на печати надписи. Надпись на печати изредка появляется и в раннединастическое время, но часто кажется, что это лишь средство заполнить пустое пространство. Надпись же на аккадской печати свободно вливается в композицию, образуя большей частью ее центр. Композиция становится геральдической, что придает фигурам некоторую орнаментальную уравновешенность по сравнению со стремительными, как бы непрерывно движущимися изображениями раннединастического времени. В то же время характерны великолепное пластическое мастерство резчика, точная передача изображаемого. От этого сцены, даже самые фантастические по сюжетам, кажутся реальными - они выполнены так, что осязаем каждый мускул. Как будто резчик прекрасно знал, как должны выглядеть, скажем, сказочный птице-человек или семиголовая гидра. Сам формальный принцип изокефалии получает осмысление: животное вздыбилось в борьбе с человеком, и ясно чувствуется, как, не получая никакой опоры, в бессильной ярости бьют по воздуху передние лапы хищника.

Удивляет новый выбор тем, разнообразие сюжетов. Мир мифа, эпоса и сказки, мир мифологии и фольклора, до тех пор почтп неведомый (во всяком случае, совсем не обязательный) в шумерском изобразительном искусстве, представлен аккадскими резчиками зримо и образно.

Характерная для аккадских резчиков повествовательность изображения часто позволяет точно определить функцию персонажа. Так, мы видим бородатого мужчину в рогатой тиаре (признак божественного происхождения), который восседает на троне, а из боков его бьют струн воды с плавающими в них рыбками; или другое божество, которое стоит перед раскрытыми дверями, на горе, а за спиной его расходятся в разные стороны пучки лучей. Не надо быть специалистом, чтобы понять - перед нами водное и солнечное божества. Не всегда возможно точно определить, с каким мифом или литературным произведением связана сцена, так как до нас дошло сравнительно немного литературных памятников. Однако фольклорное происхождение ряда сцен несомненно - многие аналогичные сюжеты можно найти в памятниках мировой литературы. Таковы сцены боя человека с многоголовой гидрой, суд над фантастическими животными - птице-человеком и человеко-львом, путешествие божества в удивительной лодке с головой и руками человека. А в отдельных случаях, когда нам известно литературное произведение, мы иногда можем говорить и о почти детальном совпадении с литературным памятником, то есть об изображении на печати своего рода иллюстрации. Такими оказываются сцены с изображением полета мифического героя Этаны на орле, рыбака Адапы со связками рыбы, которой он снабжал своего отца-бога, и, наконец, целый ряд сцен, иллюстрирующих аккадский эпос о Гильга-меше, - борьба героев с небесным быком, борьба измученного скитаниями Гильгамеша со львом, эпизоды похода за кедрами. Гильгамеш, герой шумерских и аккадских эпических поэм, появляется на печатях только в аккадское время.

Судя по этим изображениям, несколько меняется отношение к памятникам глиптики, и печать с вырезанными на ней сценами воспринимается жителями Двуречья середины 3 тысячелетия до н. э. как-то иначе, чем, скажем, шумеров, жившим в начале того же тысячелетия.

В первой половине 3 тысячелетия до н. э. первостепенное значение придавалось религиозно-магическому смыслу изображаемого, что обусловило совершенно иную тематику и манеру изображения. В аккадский же период художественные, эстетические моменты начинают играть большую роль, индивидуальный вкус заказчика (а также и резчика) в большей степени принимается во внимание. К тому же героико-эпические, народные сказочные сюжеты, проникшие в глиптику, как нельзя лучше соответствовали и героическому духу аккадского времени.

Шумерская культура неоспоримо повлияла на развитие пластики в Египте; некоторые схожие черты просматриваются в памятниках, и той и другой цивилизаций. В Египте, как и в Шемере преобладали памятники имеющее культовое значение: сюжеты побед, бытовых сцен на рельефах; статуи, прославляющие правителей. Большое значение играл канон на определенной стадии развития пластики культур этих двух цивилизаций. Разным материал из которого изготовляли статуи: в Месопотамии - мягкий камень (серпентин и песчаник), а Египет не испытывал не достатка камня (алебастр и другие твердые породы). В Египте больше ценились линия и геометризм, Шумеры лепили статичные, объемные и одновременно живописные фигуры. За 5 тысяч лет в Египте на столько сильно укоренились традиции, что после завоевания Александром Македонским египетское искусство ни только не исчезло, но и слилось с эллинистическим. А пластика Древнего Египта нашла широкое распространение не территории всей Римской империи.