Архитектура и здоровье

Мы обучены думать в первую очередь об эстетике видимого. Забота об эстетике визуального составляет ос­новную часть работы боль­шинства архитекторов, не ис­ключая и меня. Мы все знаем, что изображение стоит тысячи слов, что оптический нервный ствол во много раз мощнее нервных каналов от других органов...но ведь случайный запах может вернуть нас к забытому детству, а музыка способна перенести в другие миры... В красивом или безобразном участвуют все чувства, но их слишком часто трактуют раздельно. Лишь вместе, складываясь в единое сообщение, они начинают сообщать нам нечто о глу­бинной природе места. Когда чувственные впечатления спо­рят между собой, никакое приведение среды в порядок не в состоянии выйти за рамки чистой косметики. "Конкорд" может быть упо­доблена прекрасной птице, но звучит иначе. Архитектур­ный фасад, вписанный в за­мечательное произведение ландшафтной архитектуры, будет чистой бессмыслицей, если этот фасад обращен к напряженной автомагистрали. Бомбардировка шумом - вот все, что вы здесь сможет ощутить. Такая работа столь же пуста и лишена смысла, как синтетический запах све­жего хлеба перед рестора­ном "Макдоналдс". Такова же мода на деревянную мебель, покрытую полиуретановым лаком, возникшая из пере­оценки "чисто визуального" сознания. Стоит коснуться поверхности, и дерево обна­ружится как твердая, блестя­щая, холодная поверхность, напрочь лишенная живого дыхания. Оно не пахнет де­ревом и кажется стеклянистым - не глубина цвета, а одна поверхность.

Телевидение предъяв­ляет нам мир, состоящий из изображений и звуков. Нет более обманчивой, лживой картины реальности, ведь мы приучились едва замечать отсутствие всякой иной чувственной информации. Чувства, все разом, дают ту картину реальности, которую не в состоянии адекватно пе­редать ни одно чувство в от­дельности, реальности, кото­рую мы называем душой -личности, события или места. Не внешний вид и даже не комфорт, а именно эта душа оказывает на нас наиболь­шее воздействие.

Чтобы обрести леча­щие свойства, место должно нести в себе гармонию, вбирать в себя изменение как органическое развитие, так что и новые здания не воспринимаются как втор-гвшиеся пришельцы, а нео­споримо принадлежат тому месту, где они возникли. Они должны соответствовать ок­ружению и быть ответствен­ными. Но этого мало. Места-и здания-должны питать чело­веческое существо.

Сама идея здоровья отталкивается от идеи болез­ни. Мы все знаем, что такое болеть, но постичь источник болезненного состояния куда сложнее.   Наука давно пока зала, как болезнь запуска­ется в ход сугубо материаль­ными факторами, бактериями или вирусами - запускается в ход, но не порождается ими, ведь далеко не каждый забо­левает при эпидемии. Иде­ального бактериологического оружия, которое поражало бы 100% населения, все же не сумели создать. В ряде районов при вскрытия обна­руживали до 50% случаев, когда были обнаружены следы туберкулеза в легких людей, которые никогда не считали себя и не считались больны той самой хворью, которая некогда считалась неизлечимой². Иные болезни проявляют себя у разных лю­дей в совершенно различных симптомах.

Симптоматика выра­жает, высвобождает то, что происходит внутри организма - так высокая температура отражает борьбу антител с патогенными продуктами размножения бактерий. Но точно так же само заболева­ние выражает во-вне и выс­вобождает более глубокие, труднее обнаруживаемые рассогласования в организме. Чтобы   понять  и   болезнь  и лечение, будь то с медицинс­кой или с архитектурной точки зрения, нам приходится уяснить себе нечто о различных уровнях проявле­ния человеческого существа.

Каждый знает, что человеческое тело есть сугу­бо физический предмет, со­стоящий из такого-то объема тканей, костей, крови и прочего. Знание этого фи­зического тела существенно, когда мы имеем в виду воз­можность дотянуться до полки, удобно усесться, пре­дохраниться от боли в спине и т.п. Эргономика и физио-метрия определенных позиций и известных видов деятельно­сти давно стали са­моочевидностью, так что, как и любой другой архитектор, я имею в наличии антропо­метрический справочник, из которого можно почерпнуть сведения о минимальном про­странстве, которое необхо­димо для движущегося ске­лета.

Но то, что отделяет человеческое существо от трупа, скрыто в той простей­шей истине, что человек жив. Архитектура в состоянии или укреплять разрушать физи­ческое здоровье или укреп­лять его, скажем, поддержи­вая хорошо отрегулирован­ное окружение - ни слишком тепло, ни чересчур зябко, ни чрезмерно ярко, ни слишком темно. Различные виды ото­пления и освещения воспри­нимаются как здоровые или нет, привлекательные или не­приятные. У света от пылаю­щих дров тот же спектр, что и у солнца. Его лучащееся тепло кажется всегда большим, чем иное другое - и телу и душе. Да, с энергетической точки зрения это неэффектив­ный источник тепла, но как много людей любят его, ибо нигде не чувствуешь себя так хорошо, как перед огнем.

Множество людей жалуются на сухость в горле, сонли­вость, заложенный нос, когда имеют дела с воздушными системами отопления, иные страдают в этом случае от клаустрофобии и особенно угнетены. Физические причи­ны известны: нарушение нор­мальной ионизации воздуха и его влажности (что усиливает и в свою очередь усиливается внутренним       загрязнением среды), переизбыток мелкой пыли, в особенности "поджа­ренной" на поверхности ра­диаторов отопления, и даже неравновесность температур с перегревом воздуха и недогревом поверхностей. При учете такого набора факто­ров влияния на наше са­мочувствие нет нужды удив­ляться тому, что то, что ощу­щается как лучшее, лучшим и является в действи­тельности. Искрящееся коле­бание света свечи, при явной недостаточности по яркости, обладает тем не менее жиз­нью, которой напрочь лишен механически колеблющийся свет электрической лампы, в особенности флуоресцентной лампы "дневного света". Та­кой же полнотой жизни об­ладает и дневной свет в по­мещении, где есть несколько окон, что создает игру света, полутени и тени за счет раз­ных участков неба в окнах. Однонаправленный свет из единственного источника ли­шен такой жизненной силы, будь то обычное окно или ок­но во всю стену.

Есть формы, вроде круглого стола, объе­диняющие людей, и есть иные, вроде прямых коридоров и длинных залов, которые этому препятствуют. Узкий, низкий, с мягкой текстурой стен, с пе­ременным светом коридор для неспешного движения, как это бывает в монастырском дворе-клуатре, способен да­вать идущему подлинное на­слаждение, тогда как ровно освещенный прямой коридор с гладкими стенами, пред­назначенный для быстрого перемещения множества лю­дей, имеет прямо противопо­ложный характер и способен уподобить даже вполне доб­ротное здание в учреждение.

Такое насыщение света жизнью необходимо в равной мере и для биоло­гического и для психического здоровья, поскольку гипоталамус и душа питаются живым светом и угнетаются светом мертвым. Фи­зиологический и эстетический эффекты оказываются нерастор­жимы.

Нет никакой случай­ности в том, что в нас есть твердая уверенность в спра­ведливости ощущения жизни от контакта с "живым" светом и теплом - это так и есть в строго биологическом смысле. Гормоны роста и других фун­кций вырабатываются под контролем ряда специализи­рованных желез (гипофиз, гипоталамус, шишковидная), которые в свою очередь сти­мулируются светом! И не лю­бым светом, а мягко колеб­лющимся живым светом, в первую очередь естественным с его великим множеством оттенков, порождаемых раз­ными участками небосклона, и непрерывными изменениями в течение дня. Именно по­этому свет из двух окон в двух стенах от двух оттенков неба всегда . и приятнее и здоро­вее, чем из одного источника. Известно, что обоняние есть способ   природы   сообщать нам о чем-то полезном или вредном, но такое же соот­ветствие есть и между эсте­тически удовлетворяющим и физически здоровым. Пита­тельное для души есть и пища для тела.

Строительная биология

Наука строительной биологии все еще в пеленках, и многие из ее достижений оспариваются - в особенно­сти промышленностью, про­дукция которой оказывается под угрозой. Но даже и при нехватке бесспорных научных данных мы до известной сте­пени способны знать чувством, отличать место здоровое и жизнетворное от больного. Мы делим царство живого и способность чувствовать со всем живущим, но нам дано большее. Сколь бы ни были притуплены наши чувства, окружение все же безусловно сказывается на нашем самоощущении - в конце концов туризм (равно как открыточный бизнес) пол­ностью зависим от наличия мест, которые люди решают посетить с одной целью - уви­деть их, то есть почувствовать их всем существом.

Есть места, вроде уширения коридора, где можно посидеть у окна, и там сами собой создаются усло­вия, приглашающие к обще­нию, и есть места, подобные кабине лифта.

Если нам нужно "социализировать" сооружение, без коридора не обойтись. Если мы хотим возвысить перемеще­ние из точки А в точку Б, чтобы превратить его во всегда заново переживаемое движение внут­реннего приготовления, нам ну­жен клуатр. Клуатр всегда есть полуоткрытое пространство вок­руг сада: стоит остеклить его, и с клуатром покончено. Тем не менее, некоторые из свойств клуатра удается "встроить"в пе­реходы так, чтобы всякая следу­ющая цель движения сменяла собой ощущение, испытываемое в данной точке маршрута. Каким еще способом вечность может давать о себе знать в каждый данный момент?